ОБРУЧЕННАЯ С БОГОМ
Людмила Грыгель, "Мистика Божьего Милосердия"
-
Hа протяжении долгих лет – наверно, с начала своей жизни, или, скорее всего, с начала выполнения своей миссии – сестра Фаустина старалась приблизиться к Мужу скорбей и познать реальность Его спасительных страданий.
Секретарь
Божьего Милосердия чаще всего «видит» –
то есть лучше всего «знает» и больше
всего любит – Иисуса, измученного
бичеванием, с терновым венком на голове.
Милосердный Христос на образе,
написанном по видению, которое было у
сестры Фаустины Ковальской 22 февраля 1931
году в Плоцке, – это Христос Воскресший,
но, поясняет она художнику из Вильно, Его
взгляд – «это взгляд с креста» (329).
Глашатай Божьего Милосердия знает:
прежде, чем воскреснуть вместе со
Христом, она должна «жить с Ним».
Пасхальное утро наступает после
Страстной Пятницы и Великой Субботы.
Страдания и смерть Сына Божия
необычайно сильно выражены в
Богослужении Божьего Милосердия и во
всей миссии сестры Фаустины, потому что
это – сильнейший довод любви
Милосердного Бога к тем, кто Его ранил,
обидел, распял грехами. С этого момента
Бог, «желая взглянуть на землю, должен
смотреть сквозь раны Иисуса» (60).
Следовало бы добавить, что человек,
желая смотреть в небо, желая лицезреть
Бога, должен увидеть крест.
Страдания
Христа – постоянная тема размышлений и
содержание мистических переживаний
блаженной сестры Фаустины. Интегральная
часть познания любви – познание
страдания, названная святой Екатериной
Сиенской «доктриной Христа Распятого».
Польская монахиня всю жизнь «изучает»
эту доктрину в «школе страдания» под
руководством Иисуса Христа, Который в
день принесения Фаустиной вечных обетов
напоминает: «Помни, с Кем ты обручилась...»
(239), и еще за несколько месяцев перед
смертью напомнит: «Не забывай, что ты –
ученица Распятого Учителя» (1513). В одном
из первых мистических видений
перед ней «предстал Иисус, лишенный
одежд, с ранами по всему телу». Именно
так выглядит Христос, Который учит: «Невеста
должна быть похожа на своего Жениха». И
Его ученица понимает всё: «Я глубоко
поняла эти слова. Здесь нет места для
каких-либо сомнений. Мое подобие Иисусу
должно идти через страдание и смирение»
(268). Со-страдание
с Иисусом Христом из любви к Нему
усиливает эту любовь «до безумия».
Познание
и сочувствие касается не только любви,
но, в равной степени, и физических, и
духовных страданий Спасителя. Итак,
Фаустина переживает «всю горечь»
Божественного Сердца Иисуса, чувствует
физическую боль от тернового венца и
пяти ран. У нее не было видимых стигматов,
и она очень радовалась этому: «Я рада,
что Иисус закрывает меня от взоров людей»
(1055), потому что хотела уподобиться Ему и
в этом не-ведении,
равнодушии мира.
Зато Фаустина часто чувствовала боли от
стигматов, и не только во время
размышлений над Страстями Господними,
но и тогда, когда она брала на себя (как
Христос, а вернее, вместе с Ним)
страдания за грехи других людей. «Часто
я чувствовала Страдание Иисуса Христа в
своем теле, и хотя это было непостижимо,
я радовалась, ведь этого хотел Иисус. (...)
Эти страдания зажигали мою душу огнем
любви к Богу и бессмертным душам» (46).
Любовь к Богу рождает любовь к
бессмертным душам, для которых сестра
Фаустина – так, как Христос, – готова
страдать. Но чтобы эти страдания
принесли плод спасения, они должны
соединяться со Страстями Господними и
укрепляться Божьей благодатью. Бог
усиливает любовь соединенной с Ним
монахини и придает спасительный, «божественный»
смысл страданию: «...сила Твоей благодати
удерживает меня на высшем уровне», – с
благодарностью утверждает она, – «и
делает достойными мои страдания. Ты
даешь мне силу, чтобы всегда идти вперед,
приступом завоевывать небо и питать
любовь к тем, кто доставляет мне
неприятности и пренебрегает мной» (1620).
Эти слова написаны в последний год жизни,
когда Фаустина уже была тяжело больна и
не могла работать даже в привратницкой.
Однако монахиня крепка Божьей силой и
постоянно, без устали уподобляется
Христу. И именно тогда она быстрее всего
совершенствуется и «приступом»
завоевывает небо, потому что теперь в
ней больше действует Бог, нежели она
сама.
В ее «богословском» размышлении о плодотворности страдания, поддерживаемого оправдывающей благодатью, отражается сияние Божьего учения. Физические и духовные страдания, переживаемые с любовью, усиливают взаимную любовь Бога и человека, вследствие чего они ускоряют мистическое обручение, а затем – упрочивают связь души с Богом, как связь невесты и Жениха. Мистическое обручение не устраняет ни физической боли, ни духовной муки, наоборот, усиливает их, и поэтому увеличивает взаимопонимание и сочувствие. Переживание обручения утверждает реальное единство, но это не означает, что усилия в познании Возлюбленного закончились, что уже больше не нужно стремиться одаривать Его всё большей любовью. Любовь приносит радость и умиротворение, но в жизни возлюбленной Христа Распятого «кроме всех этих радостей, всегда лежит тень страдания».
Страдания невесты – знак единства со страдающим Женихом. Под влиянием переживания мистического союза со Христом возрастает любовь и жажда страдания.
Сестра
Фаустина много раз описывает эту
своеобразную связь страдания и любви,
которую она познала и очень интенсивно
переживала. Примером может служить
запись, сделанная в конце 1936 г., когда
монахиня видит Христа, «непостижимо
прекрасного», слышит Его поучение и
испытывает Его бесконечную нежность:
когда Он прижимает ее к Своему Сердцу.
После описания этого мистического
переживания Фаустина добавляет одну
фразу, которая лаконично выразила
полученное знание: «Когда я осталась
одна, моя душа загорелась желанием
страдать вплоть до того момента, когда
Господь скажет: хватит» (853). Когда
Христос проявляет Свою любовь, то, как бы
в ответ на это чувство, Фаустина
загорается «желанием страдать».
Познание любовью (единством в любви)
обогащается благодаря познанию
страданием (единством в страдании). «Любовь
и страдания соединены в моем сердце»
(1050), – пишет монахиня в Страстную Среду
1937 г., когда она уже много настрадалась и
очень сильно любила. Переживая
страдания Христа, взятого под стражу, ее
израненное сердце чувствует «каждый
удар Сердца Иисуса» (1054). Причина этого
внутреннего, наиболее интимного
страдания (потому что страдает Жених) –
только и исключительно – любовь невесты.
Итак, блаженная сестра Фаустина
соединяется со Христом не только в любви,
но и в страдании.
«Даже
если эти страдания касались меня самой»,
– пишет она о страданиях Иисуса в
темнице, – «я бы меньше страдала, но
когда я смотрю на Того, Кого я возлюбила
всей силой своего сердца, когда вижу, что
Он страдает и ничем Ему не могу помочь,
мое сердце разрывается от любви и горечи»
(1054). После этого реалистического
описания страдания, названного прямо «мучением»,
написана ошеломляющая фраза,
констатирующая очевидное для логики
любви явление: «Моя любовь в этом
страдании непостижимо усилилась» .
Переживание
Страстей Господних, выражающееся в
реальном страдании вместе с Ним,
делается для сестры Фаустины источником
знания о действии Милосердного Бога.
Наиболее горячее объяснение в любви и
наиболее ясное познание реальности Бога
сопровождало размышление над Страстями
Господними: «...когда размышляю о Муке
Иисуса, то мне приходит ясное понимание
многих вещей, которые я не могла понять
прежде», – констатирует Фаустина и
вслед за этими словами пишет о своей
горячей просьбе, – «я хочу быть подобной
Тебе, Иисус, Тебе распятому, замученному,
униженному. (...) В таком состоянии люблю
Тебя, Господи, до безумия. Вековечный и
неизмеримый Боже, что любовь сделала с
Тобой?» (267). Это непроизвольное
объяснение в любви инспирировано не
эмоциональной спонтанной реакцией, оно
выражает великую ясность познания и
удивительную безупречность в
богословском отношении: Иисус,
униженный палачами, – Бог-Человек,
воплощение Милосердной Любви. «Я
захвачена близостью креста». Фаустина
стремится к единению со Христом, страдая
вместе с Ним и так, как Он. Она идет по Его
следам от триумфального въезда в
Иерусалим, через Гефсиманию, на Голгофу.
Это выражается в особенном переживании
каждой Страстной Недели. Монахиня –
мистик Милосердия – любое страдание,
которое ей приходится переживать в
своей жизни, соединяет со страданиями
Распятого. Она уподобляется Жениху,
подражает Ему в том, как принимает и
переносит страдания: «...души, которые
подобны Мне в страданиях и унижениях», –
преподает Учитель в школе страдания, – «будут
подобны Мне и в славе» (446).
Страдание пронизывает всю духовную жизнь и придает смысл всем переживаниям и, прежде всего, делает совершенной жертву Фаустины: «Чтобы моя жертва была совершенной», – пишет она с огромной уверенностью, – «я тесно соединяюсь с жертвой Иисуса на кресте» (957). Самый важный критерий прогресса в духовной жизни блаженной сестры Фаустины – это степень ее приближения к кресту. Пребывание Фаустины вблизи креста означает погружение в муки мистических ночей, которые она, с характерной для себя впечатлительностью, свойственной первым апостолам, жертвует за грешников. Единство в страдании делает ближе и укрепляет единство в интенциях. Фаустина достигнет духовного совершенства и тесной близости с Христом тогда, когда полностью избавится от страха перед страданиями, и даже начнет горячо их жаждать из любви к Иисусу и грешникам. «О, Христе», – свидетельствует она в Страстную Неделю 1938 г., – «страдать для Тебя – блаженство для моего сердца и души», – и затем эти слова переходят в возглас, полный любви, – «страдания мои, продолжайтесь до бесконечности, чтобы я могла давать доказательства моей любви» (1667). Сестра Фаустина Ковальская «захвачена близостью креста» (603) тогда, когда старается понять величие Божьей любви и сущность человеческой верности Богу, выражающейся в «совершенном исполнении Его воли», то есть, в отречении от своей собственной.
-
